Николай Воронков - Порыв ветра [СИ]
— Натис, отходи медленно и в сторону, мы постараемся тебя прикрыть.
Я оглянулась.
— А зачем мне отходить?
Мармук даже опешил.
— Это животное может на тебя броситься!
— Ни на кого он не бросится! Во всяком случае, не сейчас. И уберите оружие, оно ни к чему.
Наемники были, мягко говоря, в шоке, но послушно убрали мечи и обступили Гмана полукругом. Тот прореагировал довольно спокойно, только уточнил:
— Госпожа, это твои воины, или мне надо их убить?
Прозвучало это довольно обыденно, и я повторила вопрос Мармуку.
— Он спрашивает — вы мои воины или ему надо вас убить?
Было грубо и некрасиво так себя вести, но Мармук подыграл мне — приложил руку к груди и чуть поклонился.
— Мы твои воины, Натис.
Гман как будто понял и почти успокоился. Теперь надо было что-то решать с ним. Он сказал, что будет служить мне, но значит ли хоть что-то его клятва? Стоит мне вернуть ему подвижность, и неизвестно, как он себя поведёт. Надо было что-то придумать, сделать, но от моего задумчивого взгляда в душе Гмана заплескался настоящий ужас. Он буквально взвыл:
— Госпожа Натис, не лишайте меня воспоминаний и воли! Я буду предан вам до конца жизни!
Странная реакция, но она меня немного успокоила. Я разблокировала ноги этого чудища.
— Вставай.
С трудом, но он встал. И снова его реакция удивила меня. Стоит с трудом, а сам доволен.
— Хорошая, сильная эльхае.
То ли похвала, то ли насмешка над доверчивой дурочкой, но я решила пока не заморачиваться этим.
— Как ты здесь оказался?
— Пошли на охоту, погнались за оленем и попали в запретный круг, а потом в этот лес. Несколько дней искали дорогу назад. Одного укусил паук, и он умер. Потом на нас напали какие-то люди. Мы их убили, но и второй охотник погиб в бою. Я остался один. Не знал что делать, а потом встретил вас, госпожа.
Я повернулась к Мармуку.
— Это — «пришлый»?
— Ну, уж точно не местный. Он один?
Я удивлённо смотрела на него.
— Ты что, разве не слышал?
— А что я должен был услышать? Пришлый время от времени что-то бормочет, а ты вообще стоишь молча, с затуманенными глазами, и лишь иногда твой взгляд становится ясным.
— Я…
Но не объяснять же, что это возможно так проявляется моя способность слышать чужие мысли. Я ведь даже не задумалась, как я разговариваю. Просто говорила и всё. Может спишут на то, что я — магичка или эта, как там… «эльхая»
— Он пришел один. Было ещё двое, но они погибли… там — я махнула в сторону Земли Туманов.
Мармук понимающе кивнул.
— Если он готов подчиниться, то мы отведем его в крепость. Но он должен сдать оружие — он показал глазами на копье-меч в руках Гмана.
— Он готов подчиниться мне. И оружие ему сдавать не обязательно — я ему почти верю — почти честно ответила я.
Мармук помрачнел.
— Натис, ты знаешь его всего ничего, а уже говоришь о доверии. Я не собираюсь тебе указывать, но ты поступаешь опрометчиво. И в крепость его с оружием не пустят — это общее правило для всех пришлых.
— Значит мы в крепость не войдём — уперлась я — Он доверился мне, и я теперь за него отвечаю. Если он что-то натворит, я убью его сама, и не стану полагаться на чужие правила, написанные неизвестно кем и когда.
— Эти правила написаны кровью людей — мрачно ответил Мармук.
Он был прав на двести процентов, но… Если уж выбирать между жизнью в крепости, в которой меня могут убить в любой момент, и жизнью в джунглях, то я скорее выберу джунгли. Гман смог выжить, может и у меня получится. Я постаралась придать голосу твёрдость.
— Я так решила.
Мармук долго молчал.
— Как скажешь, Натис — сказал он наконец — Едем в крепость?
— Да.
Психика у Гмана была устойчива невероятно. Он спокойно ждал, пока мы разговаривали с Мармуком, равнодушно смотрел на лошадей, и даже коленопреноклоненная лошадь, на которую садилась я, не произвели на него впечатление, словно это было в порядке вещей. Я решила, что он должен знать, что его ожидает.
— Гман, сейчас мы поедем в нашу крепость. Я сказала остальным, что не буду отбирать у тебя оружие, но убью сама, если ты совершишь что-то плохое без моего приказа.
— Я благодарен госпоже.
Я не стала выяснять за что и почему. Время ещё будет.
Гман пристроился справа от моей лошади и не собирался отставать, даже когда мы перешли на легкую рысь. Мой жеребец удивленно косился на эту громадину, бегущую рядом, но агрессии не выказывал.
Немного задержались у первой башни, где Мармуку пришлось объяснять, кого и почему мы ведём с собой, чтобы не подняли тревогу.
У ворот крепости нас встретили как и говорил Мармук — солдаты выставили копья и потребовали, чтобы Гман сдал оружие. Я отказалась. Мне очень вежливо сказали, что при всём уважении ко мне, порядок один для всех. Я не стала спорить, а молча развернула коня, отъехала к кромке леса и устроила привал. Чего я ждала? Не знаю. Может хотелось пообедать, может какого-то особого отношения. Во время дежурства на башне я слишком расслабилась, забыв, что я в этом мире всего лишь гостья, которая никому не нужна и с которой никто не будет считаться. И сейчас мне предстояло решить — что же делать дальше. Держаться за крепость или может теперь Гман станет моим спутником, защитником, направляющим?
Я покосилась на него. Гман пристроился чуть сбоку и рассматривал крепость, но больно уж спокойно, словно для него это было вполне обычное зрелище.
— Ты уже видел такое?
— Да, госпожа. И гораздо более мощные стены.
Это уже становилось интересным. Я повернулась к нему.
— Расскажи о своих землях.
Примерно через час явился Холс в сопровождении десятка солдат. Мрачный, настороженный. Один из солдат принес с собой раскладной стул, и Холс сразу уселся, продолжая разглядывать нас с Гманом. При его приближении я встала, но когда маг уселся, это стало выглядеть, словно пришел строгий учитель, чтобы отчитать провинившуюся ученицу. Мне это совершенно не понравилось, и я демонстративно уселась на землю. Стало лучше, но не намного — теперь Холс возвышался надо мной. Но и ему стало неудобно — приходилось переводить взгляд с меня (сидящей) на стоящего Гмана. Короткие мгновения, когда магу приходилось переключать внимание, но и это ему не нравилось. Наконец он решил сосредоточиться на мне.
— Снова пытаешься устанавливать свои порядки?
Я только пожала плечами — что тут скажешь?
— Ты действительно понимаешь этого… человека и можешь с ним изъясняться? Как?
Я снова пожала плечам — если бы я сама это знала.
